наша охрана увидела характерное для идущей к цели торпеды искажение на поверхности воды и приняла решение об эвакуации.
— Пауза! — скомандовал я и вооружился указкой. — Вот эти точки — мы с товарищем Юрием. Рядом — его жена Джехва и моя секретарь-машинистка, Виталина Петровна Чугункина. Эти четыре точки, — указал. — Являются сотрудниками «Девятки» и ее Корейского аналога. «Управление охраны», верно? — спросил я Кима.
— Верно, — подтвердил он.
— Имен сотрудников, по понятным причинам, назвать я не могу, — продолжил я. — Товарищи Кириленко и Альенде в момент атаки сидели за столом по центру палубы, поэтому их эвакуация заняла больше времени. Возобновите, пожалуйста.
Запись возобновилась, точечки на экране упали в воду, яхта полыхнула взрывом и разлетелась обломками.
— Не мешать охране — это первое, чему учат охраняемый объект, — прокомментировал я. — И вот здесь было сложно — они тянули меня на глубину, чтобы не накрыло обломками и взрывной волной. А дышать-то хочется, — развел руками.
— Тебе нужно закалять волю усерднее, — выдал мне согласованный совет Юра.
— Обязательно! — пообещал я. — А вот здесь мы видим наши самолеты — мы ведь предупреждали, что за покушение на жизнь высших государственных деятелей СССР — Андрей Павлович Кириленко как раз входит в их число — ответ будет следовать жесткий и незамедлительный.
— Теперь у врагов на одну военную базу меньше, — кивнул Ким. — И только так можно выстраивать взаимоотношения с американскими элитами: провокации — их любимое оружие, и единственный способ свести их к минимуму — отвечать ассиметрично, демонстрируя силу и готовность ответить самым жестким способом.
— Я согласен с тобой, дорогой друг, — кивнул я и обратился к зрителям. — Мы с вами неоднократно видели подозрительно часто случающиеся «технические неполадки», из-за которых набитые гражданами США самолеты пересекали наши воздушные границы. Ошибок там и в помине нет — это делается специально. Схема проста: если мы собьем самолет — а мы, заметьте, имеем полное право это сделать — враги получат легитимную возможность обвинить нас в агрессии. Нет — ничего страшного, капитан судна извинится, и все отправятся домой. Я рекомендую тем, кто придет на смену администрации Никсона задуматься — стоит ли эта жалкая возня жизни ваших граждан? Около нашей страны очень много вражеских военных баз, гарантировать сохранность которых мы не можем. Пора задуматься, уважаемые партнеры, и начать разговаривать нормально!
— Запад понимает только силу, и этой силы у социалистических стран более чем достаточно, — вставил ремарку Ким.
— Более чем! — подтвердил я. — А как ты относишься к оккупации аргентинской армией Фолклендских островов?
— Как к очередному международному кризису, спровоцированному капиталистами, — ответил он. — А ты?
— Точно так же, — заверил я и протянул руку. — Спасибо, что пришел.
— Спасибо, что пригласил, — пожал он конечность и покинул кадр.
— А теперь, с вашего позволения, товарищи, — бодрый тон сменился печальным. — Немного поговорю о личном. Когда-то, два года назад, когда «Девятка» только взялась за мою охрану, мы договорились, что я буду обращаться к ее сотрудникам по оперативным псевдонимам. Все они составляются по формуле «дядя+имя». Я вижу в этом не только формальность: у каждого из «дядей» я чему-то научился и научусь в будущем. Каждый из «дядей» — прекрасный человек и настоящий профессионал, достойный того, чтобы на него равнялись. Их настоящие имена я узнаю только после их гибели — в этом случае пропадает необходимость соблюдать секретность. Дмитрий Андреевич Соснов, — проектор спроецировал фотографию дяди Димы. — Тридцать четыре года, женат, двое детей. Награжден званием Героя Советского Союза посмертно. Земля пухом, дядь Дим. Кирилл Степанович Тихонов, двадцать семь лет, холост. Награжден званием Героя Советского Союза посмертно. Земля пухом, дядь Кирилл.
Потерев лицо ладонями, я встряхнулся и посмотрел в камеру:
— А теперь я хочу обратиться к тем редким товарищам, которые подверглись воздействию «Голосов» и прочих рупоров капиталистической пропаганды. Вам что, за Занавесом мёдом намазано? Посмотрите на хваленую «цитадель демократии» — ныне она являет собой объективное подтверждение несостоятельности капиталистической системы. Люди идут на пулеметы в двух причинах: первая — это вражеские пулеметы, и идти на них нужно ради выживания Родины. Вторая — это полнейшее отчаяние, голодный желудок и твердое понимание, что ничего хорошего в будущем их не ждет. Именно это и стало причиной накрывшего США хаоса. Недавно один товарищ спросил меня — как так вышло, что Запад загнивает, но у них небоскребы есть, а у нас — нет. Ответ прост: небоскреб — это, извините, ярко выраженный фаллический символ, призванный демонстрировать иллюзорную экономическую мощь и привлекать ярко светящимися окнами глупых мотыльков. Поздравляю идеологически незрелых товарищей — вы клюнули на яркую обложку, забыв оценить совершенно никудышное содержание книги. До свидания, уважаемые телезрители.
* * *
Бодро выкатившись из подъезда, я зажмурился от ударившей в глаза пурги и улыбнулся в натянутый до переносицы шарфик — Дом! Зима! Безопасность! Любимые дела! — и мы с Виталиной погрузились в «Запорожец». Еще темно — раннее утро — поэтому по пути полюбовался украсившимися иллюминацией улицами и витринами государственных и не очень объектов — сверху была спущена «добровольно-принудительная» рекомендация украситься к празднику, и верный партийной дисциплине народ расстарался, налепив снеговиков, нарисовав поздравительных плакатов и озаботившись закупкой игрушек и гирлянд для установленных около входов елей. Ну а маленькие граждане города весь декабрь на уроках труда вырезали снежинки. На главной площади товарищу Ленину наконец-то перестало быть одиноко: там установили пятиметровую ель, соорудили кучу горок, каток и выставку ледовых скульптур. Больше всего мне нравится двухэтажный ледовый дворец, первый этаж которого представляет собой лабиринт, а из окон второго берут свое начало горки — нравится и детям, и взрослым.
Путь наш лежал в администрацию, сегодня у нас планерка. К Кимам она отношения не имеет, поэтому им можно поспать подольше — к обеду с ними встретимся и пойдем программу выполнять. Ну а где-то там, в паре тысяч километров, в тундре, Леннон продолжает проникаться культурой и бытом народов Севера и приручаться Амааной.
— Здравствуйте, товарищи, — вошел я в конференц-зал.
Пожимая руки, заметил недостачу кадров — троих товарищей придется подождать, но это нормально, я приехал на две минуты раньше. Болтая о ерунде — о важном нельзя, регламент — дождались запыхавшихся, успевших в последний момент, сотрудников, пошутили про необходимость «штрафной», и я перешел к делу.
— Первый пункт на повестке — завершение и сдача объектов «первой очереди» с недельным опережением графика. Докладчик — Юрий Андреевич Викторов, Первый секретарь горкома. Прошу вас, Юрий Андреевич.
«Мэр» поднялся на ноги, откашлялся и зачитал доклад, состоящий из давно знакомых всем цифр.
— Спасибо, Юрий Андреевич, — поблагодарил я. — Вопросы и предложения?
Руку поднял Никифоров Савелий Антонович, он у нас курирует строительство:
— Предлагаю выписать товарищам строителям премии и приставить к наградам районного значения.
— Кто за? — спросил я, осмотрел лес рук. — Принято единогласно. Далее — подготовка ко встрече Нового года. Докладчик — Валерий Петрович Изюмин, секретарь ВЛКСМ.
Комсомольский вожак зачитал доклад о проведенных и планируемых мероприятиях — затронут всю округу, включая, само собой, подшефные совхозы, отчитался об установленных по городу красивостях и поделился проблемой:
— Для перевозки совхозных детей не хватает сорока трех посадочных мест.
— У кого есть два лишних автобуса на время? — спросил я.
Транспорт нашелся, как ни странно, в порту — рабочих возит, и в нужные комсомольцу дни они не пригодятся.
— В случае образцово-показательного проведения Новогодних мероприятий предлагаю рассмотреть вопрос о премировании комсомольского актива в целом и Валерия Петровича в частности, — внес я предложение.
Единогласно.
— Предлагаю рассмотреть вопрос о вручении благодарственного письма за помощь в решении транспортного вопроса «Хрущевскому порту номер один», — внес предложение и Юрий Андреевич.
— Принято единогласно! — кивнул я после голосования. — Пункт номер три — направление трех строительных бригад в Хабаровск с целью оказания помощи в строительстве спортивно-зрелищного комплекса вместимостью до десяти тысяч зрителей.
Пошла подготовка к Олимпиаде и предшествующим ей Азиатским играм — у нас с крытыми спортивными аренами пока не очень, но скоро будет «очень даже»!
— Докладчик — Савелий Антонович Никифоров.
— А чего докладывать? Бригады сформированы, инструмент выдадут на месте, хоть сегодня готовы отправляться, — развел он руками.
— Выношу на голосование вопрос об отправке бригад с опережением, — пожал плечами я. — Единогласно! Да, Савелий Антонович? — обратил внимание на поднятую руку.
— Товарищи хоть и недалеко едут, но надолго, а семьи у них здесь останутся, — немного смущенно начал он выбивать своим премии. — И зарплаты там платить будут не Хрущевские, а государственные.
— Предлагаю рассмотреть
